Легендарный Сарутоби прославился выдающимся, почти обезьяньим, акробатическим мастерством (собственно, его имя и означает "обезьяний прыжок") и волшебством рукопашного боя. Он так упорно и усердно тренировался в беге, прыжках и лазаньи, что вскоре мог совершать то, что по плечу далеко не всякому ниндзя, не говоря уже о людях обычных. Говорят, он даже жил на деревьях, качаясь и вися на них, как это делают мартышки.

В результате Сарутоби стал столь проворным и неуловимым, что мало кто мог надеяться победить его в рукопашном бою. Для этого потребовалась бы хорошо подготовленная группа, а отнюдь не один человек, даже очень сильный и ловкий. Сарутоби мог увернуться от вражеского клинка, подпрыгнув выше него или наклонившись ниже, чем приводил своих врагов в сильнейшее замешательство.
И еще одно качество Сарутоби подчеркивается в легендах о нем. Речь идет о верности ниндзя, о преданности его своему учителю. Этот героический мотив звучит и в последней легенде о Сарутоби, в которой рассказывается о его гибели. Учитель Сарутоби послал его шпионить за сегуном, жившим в огромном дворце. Дело в том, что в стране уже давно назревал мятеж против этого сегуна, а во главе мятежа и стоял учитель одного из прославленных ниндзя. Сегун же, прослышав о заговоре, собирал свои военные силы, о чем, собственно, Сарутоби и должен был добыть информацию. Он успешно проник во дворец и разузнал военные планы противника, но когда он выбирался оттуда, часовые заметили его и попытались схватить. Сарутоби не раз бывал в переделках подобного рода и воспользовался сейчас всем своим опытом. Он уверенно уходил от преследователей, постоянно ускользая от них в самый последний момент, и в конце концов запрыгнул на высокую стену, окружавшую резиденцию сегуна, используя небольшой переносной трамплин, спрятанный у стены заранее. Сарутоби неслышно побежал вдоль стены, спрыгнул с нее в самом подходящем, по его мнению, месте, и угодил в медвежий капкан. Когда воины сегуна стали приближаться, он отрезал себе ногу и попытался убежать от преследователей, прыгая на другой. Когда же тяжелое ранение, потеря крови и усталость дали себя знать, ниндзя выполнил свой последний долг - обезобразил свое лицо до неузнаваемости и, выкрикивая проклятия противнику, заколол себя собственным мечом.

«Давным-давно в Японии жил принц Кайа (794–871), сын императора Канму (781–806). Он был невероятно умелым мастером. Принц основал храм Киогокуйи посреди рисовых полей, протянувшихся вдоль берегов реки Камо.

Однажды королевство постигла засуха, река Камо высохла, подвергнув опасности рисовые поля. Тогда принц Кайа сделал куклу в виде мальчика, держащего в руках кувшин. Кукла была с секретом: когда кувшин наполнялся водой, мальчик поднимал его над головой и выливал себе на лицо. Люди, которые видели это однажды, приносили полные ковши воды вновь и вновь, чтобы увидеть чудо еще раз. Слух вскоре разошелся по всей столице, и поля удалось спасти. Тогда Принц Кайа спрятал куклу, чтобы вновь воспользоваться ею в следующую засуху.

В благодарность за спасение принца Кайю превознесли до небес, а история о его мудрости передается из поколения в поколение».

Это отрывок из книги «Кондзяку Моногатари» («Собрание стародавних повестей», 1120), вобравшей в себя более 1000 историй из средневековой Японии. Кукла мудрого принца Кайи – предвестник средневекового японского искусства «каракури нинге», традиции которого бережно хранятся по сей день.

Женщина-самурай, точнее онна-бугэйся (яп. 女武芸者?) — женщина, принадлежащая к сословию самураев в феодальной Японии и обучившаяся навыкам владения оружием.

От обычных представительниц сословия самураев не ожидали участия в сражениях, но, тем не менее, от женщины требовалось, чтобы они могли защитить себя и дом и обучить детей. По бусидо, первым долгом женщины-самурая считалось служение своему супругу. Бусидо восхвалял также женщин-самураев, «которые были способны подняться выше несовершенства и недостатков, свойственных их полу, и проявить героическую силу духа, которая могла бы быть достойной самых храбрых и благородных мужчин».

Из оружия их учили пользоваться главным образом нагинатой (искусство нагинатадзюцу), а также копьём яри, цепями и веревками. Вместо катаны они имели танто. «Обычным для копья местом хранения было место над дверью в жилище, так как таким образом женщина получала возможность использовать его против атакующих врагов или любого незваного гостя, проникшего в дом. Также женщины с не меньшим мастерством умели обращаться с коротким кинжалом (кайкэн), который, подобно вакидзаси воинов-мужчин, всегда находился при ней — в рукаве или за поясом. Кайкэном можно наносить как молниеносные удары в ближнем бою, так и метать его со смертоносной скоростью». Этот нож вручался ей в день достижения девушкой-самураем совершеннолетия (в 12 лет) согласно ритуалу.

«Также кайкэн был необходим в совершении ритуального самоубийства („женский“ вариант этого действа носит название дзигай и был распространён так же широко, как и сэппуку у мужчин). Причем, женщины не вспарывали свой живот подобно мужчинам, а перерезали себе горло. Ещё одним строгим правилом ритуала было обязательное связывание собственных лодыжек, дабы и после смерти выглядеть „пристойно“. Когда возникала реальная угроза попасть в плен к врагу, они не только решительно принимали смерть от рук родственников мужского пола или их командиров, но и сами убивали мужчин, если по какой-то причине они не могли или не желали совершить ритуальный акт и не щадили в такой ситуации ни себя, ни своих детей.

Итак, подходя к дому с лицевой стороны, мы попадаем на дощатую веранду, отделённую от собственно жилого помещения обычной раздвижной бумажной ширмой-сёдзи. Прямо у входа в доме устроено два тайника (см. таблицу 1): под одной из половиц, непосредственно у входа, устроен тайник катанакакуси 刀隠し, представляющий собой небольшую полость, скрытую под доской пола, нажав на одну сторону которой рукой или ногой, можно легко извлечь оттуда спрятанный там меч. Объяснение наличия таких тайников весьма банально – вбежав в комнату безоружным, через долю секунды ниндзя оказывался «вооружён и очень опасен»… Кроме того, наличие открыто хранимого боевого (а не гражданского, типа айгути) оружия в доме, где его, по определению, быть не могло (например, в доме простого крестьянина, под личиной которого действовал синоби) не могло не вызвать практически мгновенной реакции со стороны контролирующих «тишину и порядок» агентов мэцукэ, которым не преминули бы доложить, в свою очередь, заботливые, но не в меру наблюдательные и любопытные соседи. Кстати сказать, как для средневековой, так и для современной Японии такая бдительность граждан – это норма: она не только не осуждаема, но и всемерно приветствуема японским обществом.

Количество приспособлений, инструментов и оружия ниндзя очень велико. Какие-то вещи он брал с собой, если ему было необходимо влезть на очень высокую стену или взломать сложный замок; какие-то – если была нужда прокопать лаз или переправиться через реку... другими словами, большинство инструментов ниндзя отбирал для себя таким образом, чтобы ни в коем случае не перегрузиться и не нести с собой множество приспособлений, зачастую довольно громоздких, если в этом не было действительной необходимости. Но существовал определенный набор инструментов и приспособлений, с которым настоящий ниндзя старался никогда не расставаться. «Ѹнинки» 生忍記в главе «Приготовления к тайной деятельности» этот набор определен и назван «Синоби-рокугу» 忍び六具: «Шесть [обязательных] вещей ниндзя». К этим вещам относятся: амигаса 編笠, кагинава 鉤縄,сэкихицу 石筆,кусури 薬,сандзяку тэнугуи 三尺手拭い и утидакэ 打ち竹.

1. Амигаса (編笠)
Это не что иное, как широкополая японская соломенная шляпа (см. фото в разделе о синоби сёдзоку). Её основная функция для ниндзя – это конспирация. Надев амигаса и слегка наклонив её вперед, ниндзя добивался того, что его лицо оставалось в тени и его было практически невозможно опознать в последствии. Кроме того, сквозь нее он мог спокойно наблюдать за окружающей обстановкой, прикинувшись спящим или пьяным, сидящим у забора нищим или бродячим монахом. Также под ее широкими полями с услехом можно было скрыть оружие (например, стрелы для короткого «половинного» лука (ханкю)).

способы использования шнура от ножен катаны

синоби каги - крюки ниндзя

Токо или токонома – ниша, в которую помещали цветы, курильницы, свитки.

Тигайдана – ниша для книг.

Татами – маты, изготовленные из травы игусса и имеющие прослойку из рисовой соломы. Из нескольких татами составляется ложе, на которое сверху кладут матрас из хлопка – футон. Таким образом, футон – один из древнейших натуральных ортопедических матрасов.

Танзу – ступенчатый шкаф.

Яма – раскладной диван с мягким футоном.

Фусума – раздвижная внутренняя перегородка. Изготавливается из плотной, часто рисовой бумаги или картона на деревянной раме. Покрыта росписью.

Бëбу – ширма.

Сëдзи – наружная стена дома, изготовленная из плотной бумаги без росписей или рисунков.

Сан суй ("горы-воды") – широко распространенный тип идеализированного пейзажа. Часто выражение употребляется просто для обозначения пейзажа.

Магическое начало кукол настолько велико, что им придавались черты человеческого характера и даже не исключалась возможность их самостоятельной жизни вне сцены. История донесла до нас легенду об обиженных куклах, которые не смогли стерпеть непочтительного к себе отношения со стороны кукловода Масаэмона из театра Авадзи , заперевшего их в сундуке на долгие месяцы по окончании выступлений. Их ежевечерние громкие жалобы, шумные излияния заставили кукловода в будущем не бросать как попало в сундук, а относиться бережно и уважительно, "щадя их чувства". Более того, известный рассказчик Такэмото Гидаю советовал "утром и вечером вынимать куклы из сундука и устраивать с ними торжественное шествие". Он призывал относиться к ним как к людям и наделял их чувствами, свойственными человеку.

Как известно, первое название японских кукол - "кугуцу". Этимология этого термина прояснена не до конца. Большинство исследователей связывают его с древним наименованием дерева или стебля - "куку". Правда, есть версия об иностранном происхождении слова, и в качестве доказательства приводятся названия кукол из языка жителей Передней и Средней Азии, цыган, китайцев и т.д. [Keene D.Bunraku. с.19] О куклах "кугуцу" упоминается в "словаре японских названий" /"Вамё руйсюсё",10в./, Минамото Ситаго,а ещё раньше - в буддийских текстах /8в./А в книге "Новые записи о саругаку" /"Син саругакуки", 1055 г./ говорится и о кукольниках.

Вы можете спросить: "Если огонь не прекращается, почему мы говорим, что он погас?" Люди видят одно лишь пламя. Когда оно исчезает, они больше его не видят и им кажется, что огонь потух. Но огонь существует вечно. Зажгите дрова и вы увидите, как пламя поднимается вверх. Пламя возникает из природы огня. Даже если оно исчезает, природа огня остается без изменений. Можно сказать, что природа огня одинакова в камне и сухой траве. Когда вы ударяете камень о камень, возникает искра. Когда она попадает на сухую траву, возникает пламя.

Человек подобен огню. Даже если он умирает и его тело исчезает, подлинная природа человека пребывает вечно.

Наставления Такуана Сохо. Вечерние беседы в храме Токайдзи

* Час Курицы - с 5 до 7 вечера
* Час Пса - с 7 до 9 вечера
* Час Свиньи - с 9 до 11 вечера
* Час Крысы - с 11 до 1 ночи
* Час Быка - с 1 до 3 ночи
* Час Тигра - с 3 до 5 утра
* Час Зайца - с 5 до 7 утра
* Час Дракона - с 7 до 9 утра
* Час Змеи - с 9 до 11 утра
* Час Лошади - с 11 до 1 дня
* Час Овна - с 1 до 3 дня
* Час Обезьяны - с 3 до 5 дня

У подножья Восточной горы, Хигасияма, было место, именуемое Оленья долина. Оно примыкало к владениям монастыря Миидэра. Здесь, в горной глуши, находилось имение Сюнкана — почти неприступная крепость. Часто собирались здесь единомышленники и на все лады обсуждали, оттачивали все подробности заговора против семейства Тайра. Однажды сюда пожаловал даже сам государь-инок Го-Сиракава. Вместе с ним преподобный Дзёкэн, сын покойного сёнагона Синдзэя. В этот вечер, под шум пирушки, государь посвятил его в заговор.
гл. 12, Оленья долина

кстати, монастырь Миидэра подчинялся Южной столице Хэйяньского периода, именуемой Нара. кому-то это о чем-то говорит?)

Изгнанный из такама-но хара, Сусаноо совершает нисхождение к верховьям реки Хи в Идзумо, спасает людей от чудовища — восьмиголового и восьмихвостого змея, женится на спасенной им от змея Кусинада-химэ, строит брачные покои. Среди его потомков через несколько поколений рождается бог Окунинуси.

Полагают, что первоначально Сусаноо был богом бури и водной стихии, затем появилось представление о нем как о божественном предке родов, связанных с Идзумо. Возможно, что в его образе объединились несколько божеств, поскольку Сусаноо также считали божеством страны мертвых, в некоторых мифах он божество плодородия. (ц)Вики

Семь богов Удачи (Ситифуку-дзин). Семь божественных существ, приносящих удачу. Их имена: Эбису (покровитель рыболовов и торговцев, бог удачи и трудолюбия, изображается с удочкой), Дайкоку (покровитель крестьян, бог богатства, изображается с молотом, исполняющим желания, и мешком риса), Дзюродзин (бог долголетия, изображается в виде старика с посохом-сяку, к которому прикреплен свиток мудрости, и журавлем, черепахой или оленем, иногда изображается пьющим саке), Фукурокудзин (бог долголетия и мудрых поступков, изображается в виде старика с огромной остроконечной головой), Хотэй (бог сострадания и добродушия, изображается в виде старика с большим животом), Бисямон (бог богатства и процветания, изображается в виде могучего воина с копьем и в полном самурайском доспехе), Бэнтэн (или Бэндзайтэн, богиня удачи (особенно на море), мудрости, искусств, любви и тяги к знаниям, изображается в виде девушки с бива - национальным японским инструментом). Иногда к ним причисляют и Кисидзётэн - сестру Бисямона, изображаемую с бриллиантом в левой руке. Почитаются как все вместе, так и по отдельности. Перемещаются они на чудесном Корабле Сокровищ, доверху наполненном всякими богатствами. Их культ очень важен в повседневной жизни японцев.